Вчера по телевизору прошла передача Александра Гордона «Закрытый показ». Там так: сначала показывают фильм, а потом эстрадные эксперты его обсуждают. Национальность этих экспертов указывать не надо, всем понятно (впрочем, кажется, был один русский). Закрыто показывали фильм Константина Лопушанского «Гадкие лебеди» по одноименной повести братьев Стругацких.

Вот аннотация, взятая с сайта 1 канала: «Провинциальный российский городок. Здесь происходит беспричинное изменение климата, напоминающее Вселенский потоп. Вокруг возникают бесчисленные комиссии, изучающие эту аномалию. Среди детей местного интерната находится дочь писателя Виктора Банева, который вынужден начать собственное расследование ситуации, включаясь в борьбу не только за судьбы этих детей и своей дочери, но и за ту форму Будущего, которую выберет человечество».

Очень возвышенно. На самом же деле это фильм (как и повесть) про пензенских сектантов, которые вместе с детьми ушли под землю, а их оттуда пытаются выковырять. Гордон простой человек, его сознание (а тем более подсознание) – как на ладони: закрытый показ приурочен к выходу сектантов из-под земли. Но это неважно. Фильм-то совсем неплохой. В нем четко показана психология сектантов («мокрецов»), которые, в частности, как и положено, берут в заложники зомбированных ими детей. Во всяком случае, пытаются ими прикрыться, когда дело доходит до посыпания мокрецов дустом. Единственное, чем отличаются реальные сектанты от мокрецов, показанных в фильме, так это тем, что мокрецы очень продвинутые, умные, интеллигентные. И делают из детей какое-то сплошное индиго.

В фильме есть один отрицательный герой (его играет Кортнев). Это какой-то прямо, не побоюсь этого слова, антисемит (и к тому же не пользуется носовым платком, что вызывает справедливое чувство брезгливости), называет этих детей синедрионом. Он, конечно, неточен. Авторы фильма не решились назвать вещи своими именами, лишь намекнули: настоящий синедрион – это мокрецы. И умолкли в благоговении. А может, и сами не поняли, что сказали. Ведь мокрецов в конце фильма травят газом, как тараканов, что – похоже уже на холокост. А зрителю, тем не менее, это приятно: земля избавлена от изуверов, зомбирующих детей. Этих детей (ни грана не понимая, вещающих какую-то дичь из Ницше и Хайдеггера) потом приходится лечить. И опять-таки авторы фильма не определились – кто их лечит: тупые русские свиноматки или вполне классово (и расово) близкий психиатр с усталыми глазами. Но то, что психически ненормальными этих детей сделали мокрецы, показано явно.

Это фильм. А дальше его обсуждение. Есть, согласитесь, о чем поговорить: такие когнитивные диссонансы авторы забабахали. Высокий интеллектуализм, кино не для всех, закрытый показ, понимаешь! А все обсуждение свелось к тому, что фильме изображен конфликт отцов и детей. Детишки, видите ли, стали очень умные, уже овладели компьютером, а взрослые пока отстают. Не знаю, специально синедрион, заседавший у Городона, свел все дело на эту банальность или убогие эксперты уже, действительно, не способны понимать элементарных вещей? Да, собственно, это и не важно. Важно лишь то, что носится в воздухе. И уже даже воплотилось в фильме Лопушанского: синедрион достоин дуста.

Лопушинский снял даже не фильм, а вещий сон общества, которому надоели мокрецы, в том числе – и телевизионные, пытающиеся зомбировать малых сих. Эти последние, конечно, реально ничего не понимают – ни в фильме, ни в настроениях общества. Но анусами-то они чуют, что речь идет о дезинфекции. И очень боятся. Поэтому и уводят от сути проблемы. Чисто инстинктивно. Прячут голову в песок. Единственный, кто на «Закрытом показе» не выдержал и все-таки устроил истерику – не хочу в газовую камеру! – это Дмитрий Быков, без экспертного мнения которого теперь не обходится ни одно заседание синедриона. Он, конечно, сказал, не прямо про камеру, а про то, что Лопушинский не прав. Но – какое значение для Осьминога имеют слова, когда так красноречиво брызжет слюна?